Опера «Иоланта»

Астраханский государственный театр Оперы и Балета в своём спектакле обращается к тексту первоначального либретто, возвращая содержанию «Иоланты» сакральный эзотерический смысл.

Не вступая в конфликт с внешним сюжетом оперы, постановщики создали на сцене замкнутое пространство Иоланты — круг, оградивший её от реальной жизни, от всякого постороннего глаза, от опасности случайно узнать правду о своём физическом недостатке. Никто извне не имеет права нарушать пределы этого круга. В то же время, самой Иоланте неведом мир за его пределами, но интуитивно её влечёт к неведомому.

Искусный мавританский целитель Эбн-Хакиа приходит из другого мира. Его философия непонятна во владениях короля Рене. Врач убеждён в нерасторжимом единстве духовного и материального.

В сценическом решении этого ключевого монолога Эбн-Хакиа есть режиссёрская аллюзия, связанная с Ветхим заветом: в доказательство этого двуединства королевский посох в руках врача даёт живые побеги.

Особое место в опере занимает тема розы. В европейской традиции красная роза ассоциируется не только с любовью, но и со страданием. В спектакле просьба Водемона сорвать для него красную розу превращается в страшное испытание героини. Она выходит за пределы своего мира и... теряется в нём. Когда же Водемон рассказывает Иоланте о солнце, небе и сиянии звёзд, из-под колосников стеной осыпаются лепестки роз, выстилая через всю сцену красный ковёр. Так в спектакле усиливается момент, когда в душе Иоланты просыпается любовь. Но не только это.

Чтобы прозреть, вырваться из круга физического, Иоланте необходимо мощное волевое усилие, духовный подвиг. И она совершает его — не ради себя, а ради спасения жизни человека, которого полюбила. Она с готовностью идёт на муки по этому красному ковру — пути страдания.